В эти дни неполными, приблизительными, бескровными глядятся любые слова прощального, траурного обихода: скорбь, утрата, невосполнимая потеря… Пройдут близкие, а за ними и неблизкие сроки, и у писателей России, как у всех её граждан, останется чувство, которое выше любой печали, любого соболезнования. Это чувство благодарности жизни за то, что в ней у нас был Александр Солженицын. И что были у нас «Матрёнин двор», «Один день Ивана Денисовича», «Архипелаг ГУЛАГ»… Благодарность не за то лишь, что это было, но за то, что это остаётся, пребудет. Вот если бы вместо названных и других его книг оказались у нас пустота, безмолвное зияние, – вот когда обнаружилась бы изнурительная невосполнимость. Как же так: столькое пережито, и никто не подал пример – оглянуться, прервать завесу запрета, восскорбеть вслух о небывалых потерях страны?
Нам не стыдно теперь, потому что пример оказался не напрасен. Порыв одного поддержан многими.
Даже прощаясь с ним, почти каждый, кому дано было сказать вслух, громко, упомянул как бы обязательную ритуальную фразу: «можно в чём-то или во многом не соглашаться с ним, но…». Да, Александр Солженицын своим единственным в своём роде совестливым порывом, вольно или невольно вовлёк современников своих в обсуждение таких сложнейших вопросов бытия России, что заранее не мог покушаться и претендовать на послушное всесогласие с ним. И разве в этом была его цель? Нет же! Но в том, чтобы люди не отсиживались по углам со своими незажившими обидами, не зубоскалили на кухнях, а заговорили, как сам он, во всеуслышание, не стыдясь своего социального косноязычия – о жизни народной, о судьбах страны, о вере, о власти.
Осознаём это или нет, но мы все очень изменились с тех пор, как он заговорил. А внутренние несогласие с тем или иным его словом, с той или иной оценкой больших и малых личностей? Это ли у нас в России впервой? Этих ли противоборств нам бояться? Упокоился человек, не ведавший в жизни покоя, потому что страстно любил Россию, желал ей блага, столь долгожданной, всё ещё чаемой и, может быть, уже не суждённой радости.
Случившееся в ночь с 3 на 4 августа заставит всех нас ещё раз задуматься об особом предназначении русского писателя на своей земле.
Мир твоей настрадавшейся душе, Александр Исаевич Солженицын.
2009
Союз Писателей России
