О жизни будущего века
всё сказано.
И ни-че-го!
И я, лишённый чувств калека,
не в силах осязать его.

И скуп, и сдержан Символ веры,
к порывам любопытства строг.
Что там? Приметы ли, примера
ни в строчке нет, ни между строк.

Бессмертий два?
Бессмертье муки…
О нём у нас наслышан всяк.
Но разве в нём – живые звуки,
коль жизнь земная – не пустяк?

О, Господи! Зубовный скрежет
любым младенцем пережит.
Живую плоть и жгут, и режут.
И вновь всё то же нам грозит?

Куда как внятны корчи ада:
мрак, жар свирепый, жуткий хлад.
Но в чём же, в чём она, услада
для тех, кто призван в горний сад?

Не утвердится ли меж ними
и всем земным глухой барьер?
Не скучен будет херувимий
превечный хор небесных сфер?

Или о нас печаль пребудет
в их душах, как жила и здесь,
и всяк молитвою натрудит
о нас всевечный век свой весь?

Я для себя не жду пощады,
Господь, от Твоего суда.
Но если вдруг в реторты ада
меня не втащат навсегда,

и, недостойный благодати,
сверх меры буду пощажён,
как в горней мне пребысть палате
святых мужей, пречистых жён?

Там, где ничто не станет длиться,
и где иссякнет ток минут,
ничто случайно не случится, –
ни постучат, ни упрекнут.

И где ни вздоха, ни рыданья
извне не принесёт волна,
и всепокоем созерцанья
насыщен буду я сполна

в том Авраамлем дивном лоне,
где мягко, как в гнезде птенцам.
А грешник?
Пусть в геенне стонет,
низвергнутый в бессрочный срам?

И так сверхмирные пустоты
всех нас невнятностью томят,
что люд пустился в анекдоты
без удержу про рай и ад.

Не соблазнит сераль прелестный
наркозом чувственных услад,
и пир в обители Телемской
не завлечёт в обжорный ряд.

Но отворятся ли иные
явленья, смыслы, знамена
в том дне, подобном летаргии,
в той яви бестелесней сна?

О, чем тогда займу я душу –
в отсутствие годин, минут?
Что, как молитвою нарушу
запрет на всякий дольний труд?..

Но я же изведусь, исчахну
без попеченья о своих…
Кому свою прибавлю драхму?
Кому прочту приветный стих?

Неужто все души волненья
навек отменят тишь и гладь,
и мне без волеизъявленья
смиренной мумией лежать?

Но где ж мой дар от Бога – воля?
Свобода выбрать правый путь?
Иль это всё фантом, не боле?
Ответьте сердцу кто-нибудь!

Молчат.
Не лучше ли, чем эта
невнятность вещего Вседня, –
ночь всемогущая, без света,
покой, без звука, без ответа,
как до рождения, без дна?

Иду, томлюсь и вопрошаю…
Лишь чей-то шепот невзначай:
Се тайна… Тайна пребольшая…
Сорвать покров не поспешай.

Иду неровно, как калека.
Всё тайны, тайны… тут и там…
…………………………………
О, жажда откровенья тайн
о жизни будущего века!

2016