ПРИТЧИ О СЕРБЕ И СЕРБИНЕ

Из книги «Сербская глава»

В Сербии, на родине поэта Джордже Николича, выросшего в окрестностях легендарной Тополы, признано, что он, как редко кто из нынешних авторов славянского мира, бывает в своих стихах суров, даже до беспощадности, к историческим изъянам, застарелым житейским несовершенствам родного ему, горячо им любимого Сербства. По строгому поэтическому определению Николича, жив на земле истинный Серб, но живуч и его антипод – Сербин. Первый стремится соответствовать высокому духовному идеалу народа. Другой, как и встарь, упорствует в своём безрассудстве, виснет обузой на шее у Сербства, то и дело втаптывает в прах лучшие представления народа о достоинстве и чести. Есть Сербская глава, – живущая по христианскому завету. И это – образ Пастыря и Вождя, мудрого господина земли. Но есть и голова безголовая – заносчивая бестолочь, многоликая дурь, корыстолюбивая, вечно пьяная своим самодовольством, способная не задумываясь о последствиях, изменить языку, роду, вере.
Разве не в каждой славянской земле видим мы сегодня безголовых в удручающем избытке? Ещё в XVIII малороссийский старец Григорий Сковорода с горечью восклицал: «Всякому голову мучит свой дур». И новейшей выделки дурни сбиваются в людские свалки, скачут, хохочут, беснуются, понукаемые своими заводилами и погонялами. Им так хочется, без забот и трудов, зажить лучше всех на свете, и вот – ради этого призрака-подсказки уже «маршируют, разоряют города, целый век бомбардируют, но достанут ли когда?»
Джордже Николич, в перекличке с Григорием Сковородой, предлагает каждому: присмотрись к себе? Кто ты – Серб, или Сербин?.. Так и у нас: Русский ты, или безголовое перекати-поле, забывшее свою христианскую купель, Русь Киевскую, Раду Переяславскую, и мотаешься по степи семо и овамо в розысках каких-то нелепых «укров», выдуманных такими же, как сам, безголовыми?
В своей книге «Српска глава» Николич возрождает к новой жизни древний сербский стихотворный размер десетерац (десятисложник), которым пользовались в течение веков гусляры – исполнители эпических песен Косовского цикла, и сказители, воспевшие подвиг Карагеоргия из Тополы, народного вождя сербов в девятнадцатом веке.

***

У детины глава заболела,
На ночь глядя, отделил от тела.
И оставил её за порогом.
Сам улёгся в забытьи глубоком.

А спросонья он, простецки весел,
Голову на плечи принавесил;
Только меру позабыл детина –
Голова глазами смотрит в спину.

Как идти-то, не туда глазея?
Досадила Сербину затея.
Скинул наземь: «Хватит, на черта? мне!»
Будто камень отвалил от камня.

***

Надоело Сербину смиренье:
«От него в убытке всякий день я.
У смиренных ни ума, ни власти,
От их мудрости – одни напасти».

То, что Серб из праха извлекает,
Сербин сдуру землёй засыпает.

***

В сербском поле широко и вольно.
Земли хватит и неба довольно.
Только нету главе сербской доли,
Вновь засада завиднелась в поле.

Или Сербин, или вражьи ушки?
Глава Серба, ты опять на мушке.

***

К прекословью душа прикипела.
Дух упрямства пожирает тело.
С миною упрямой засыпает,
С пререканий утро начинает.

Всё не так ему всегда и всюду.
Из упрямства бьёт в обед посуду.
Из инакости твердит иначе.
Засмеются – вопреки заплачет.

Вопрекизму угодил он в сети.
Не вернётся. Ни за что на свете!
Что ни шаг – всему противоречит.
Цель наметит – и её ж калечит.

Пререкатель – мастер в своём стиле,
Лишь бы поиначить допустили.
Всякий день ему выходит боком.
Жизнь упрямству посвятил – как богу.

***

Во собранье избранных созвали.
Лишь Сербина не находят в зале.
Не такого он полёта птица.
Своим знаньем не с кем тут делиться.

Он открытий чужих не желает.
Никто больше, чем Сербин, не знает.
Собственную выстроил систему
И мудрует на любую тему.

Нет ни истин, им не покорённых,
Ни вопросов, им не разрешённых.
Коли знаешь больше всех на свете,
Нет и смысла заседать в совете.

От всезнайства голова страдает.
Свою меру да не нарушает.

***

Кто сказал, что стыдно жить безглаво?
На безглавье есть у смертных право.
Но как предки безглавого встретят,
Застыдятся: что у нас за дети?

А ему, безглавцу, будет мило,
Что судьба от прочих отличила –
Неуспешных, и смешных, и старых…
И безглавый пишет мемуары.

Когда повесть о себе закончит,
Осмотреться кое-как захочет.
И хотя мыслишки его слабы, –
Перст ко лбу – задуматься пора бы.

Но где лоб? А лба на месте нету!
Побрёл Сербин по иному свету.
Всюду рыщет – чела не отыщет.
Безголовец несчастней, чем нищий.

***

На бумаге чёрной Сербин пишет.
Да на ладан строка его дышит.
Черны? буквы на чёрной бумаге,
Черны мысли, никнут без отваги.

Свеча светит – смысл не проступает.
Пишет Богу – Бог не различает.
Бог на Сербов крепко осердился.
Знать, с дороги бедный Сербин сбился.

***

Заточили голову в подвале.
По всей Сербии её искали.
А когда прошли года, столетья,
Сербин новую придумал клеть ей.

До сих пор во тьме она бедует.
Никак Сербин бред свой не избудет.

***

Если б вождь Карагеоргий ожил,
Снова б кум его затеял то же:
Сел в засаду и дождался кума,
И коварство учинил угрюмо.

Радованье – место злодеянья –
Для Сербина – повод к покаянью.
Но обходят люди страшну мету.
Тьма грехов, а кающихся нету.

***

Дал Отца нам и Вождя Всевышний,
Чтобы Серб из лишних не был лишним.
Не будь с нами Джорджа из Тополы,
Гвозди турок ныли б в теле голом.

***

Мучен, пытан, зверски изувечен.
Пред законом оправдаться нечем.
Жилой сечен, жердью длинной, прочной,
Бичом, плетью, чем попало прочим.

Искалечен терновою тростью,
На базаре бит людскою злостью.
Конём тащен, с вервием и кляпом,
Опозорен пред женой и братом.

Где надежда? Там одна разруха.
Честь отъята – скрепа его духа.
Ему в свете не досталось света…
На дне вечно, ни однажды сверху.

На дне жизни – от первоистока,
От истока до Судного срока.

***

Главы пали – в ямах невместимо.
Темень в доме – ни огня, ни дыма.
На кладбищах – пробитые каски.
Сербин предал – ходит без опаски.

Прорва неба – в чёрном покрывале.
И с востока чернота подвалит.
В помраченье солнце утром встало,
И назавтра то ж пообещало.

В чёрных нивах борозды чернеют.
Проклято зерно, которым сеют.
Нищей жатвы горек хлеб и жалок.
Чёрным пеплом в поле – стая галок.

***

Народилось без отцов сиротство.
От погибших ведёт Сербка род свой.
Где отыщет силу сиротина?
Безотцовство – сербская пучина.

Чёрным звоном звонаря ранима,
Матерей печаль неутолима.
Плач по Лазарю дочерний плача,
Век свой Сербка в чёрном ходит платье.

Свят-Георгий, наш Победоносче,
День твой Сербу непроглядней ночи.
Черноцветом как венцом повита,
Чёрным стягом Сербия покрыта.

***

Ворог Сербству – Сербин злоупорный.
На Отчизну чадит чёрным корнем.
Для того ли предок её верный
Сберегал Алтарь от вражьей скверны?

***

Солнца нет, чтоб нас не покидало.
Но всегда же и заря вставала.
В нашу ж пору сиротеет сердце:
Одиноки Сербия и Сербство.

***

Главе Сербской не прощают враны,
Что знамёна Сербии сохранны.

     Из книги: Джордже Николич «Српска глава». Београд, 2000